Дядя Миша

Футбол – это слишком серьезно. Его величеству болельщику посвящается Предлагаемое Вам, казалось бы, устаревшее интервью, в связи с кончиной дяди Миши вновь обрело свое актуальное значение. Тем более, в то время оно было опубликовано в газете, далекой от спорта, а потому не получило должного распространения. Тогда все мы, болельщики Воронежа, лишь могли предполагать, что впереди у нас два феерических сезона «Факела», да и третий также запомнится не одной яркой победой. А на примере дяди Миши стало еще очевидней, что футбол – это слишком серьезно. Так серьезно, что он становится смыслом, содержанием жизни многих болельщиков. Те, до кого это доходит, добиваются успехов. А те, кто использует футбол только как средство наживы, обречены на поражения и проклятья с трибун. Это, знаете, слишком большой непрощаемый грех. Чего как раз не понимают и не могут понять наши новоявленные господа от футбола. Михаил Осипович Лавский, ленинградец, футболист довоенного питерского «Строителя», инвалид войны. Годы жизни: 1913-2003г. В памяти он останется подтянутым, всегда в костюме с орденской планкой на груди и неизменным бадиком в руке. Милый и добрейший человек, для которого «Факел» - едва ли не главный смысл жизни. Вспоминаем, как на стадионах Кутаиси, Волгограда, Краснодара, Ворошиловграда, Ярославля, Смоленска и особенно Москвы, где в те времена после самого безобидного выкрика с места: «Факел»! – тебя могли выдворить со стадиона, а в лучшем случае следовало ласковое поглаживание дубинкой «констебля» поперек спины, дядя Миша яростно, грудью вставал на защиту молодых воронежских фанатов. И для многих он как отец… И вот ноябрьское утро 1998 года. Промозглый, леденящий душу ветер и метель. В этот день решалось многое. Инициативная группа, среди которой был и дядя Миша, пришла к областной администрации, чтобы лично в руки Ивану Михайловичу Шабанову передать требования об отставке руководства «Факела», под которым стояли тысячи подписей воронежских болельщиков. Ждали больше трех часов, и все это время мы отправляли дядю Мишу погреться в машину. А он, упорно отмахиваясь от нас, все так же стойко вышагивал, опираясь на бадик, вдоль стен администрации. Глядя на фигурку этого замерзшего, маленького, чуть сгорбленного и с виду тщедушного человечка, Человека с большой и светлой душой, понимаешь: «Пока среди нас есть такие люди, как дядя Миша, футболу в Воронеже быть. Беседу той поры с этим человеком мы хотим предложить вашему вниманию. - Михаил Осипович, с чего началось ваше увлечение футболом? - Я родился в 1913 году в Ленинграде. Окончил 10 классов, затем училище по специальности мастер отделочных работ и вечернее отделение Ленинградского строительного техникума. С детства заболел футболом, что, впрочем, не удивительно. Ведь рос я около стадиона «Динамо» и там пропадал целыми днями. Видел на футбольном поле и Бутусова, и Дементьева, и вратаря сборной Соколова. То славное довоенное поколение питерских футболистов прошло перед моими глазами. Сам я вначале играл за училище, а потом был приглашен в команду мастеров – ленинградский «Строитель». В течение шести лет выступал за сборную Ленинграда. Моим главным тренером был Филипов, игравший в свое время с Бутусовым за сборную Союза. Хороший тренер и прекрасный человек, он многому научил меня и в футболе, и в жизни. - Потом война, фронт… - Я ушел на фронт в 1941 году, защищать Ленинград. Воевал в царице полей – пехоте, прошел путь от Ленинграда до Берлина и закончил войну в составе 1-го Белорусского фронта маршала Жукова. - Знаю, вы были ранены, есть у вас боевые награды… - Да, я трижды после ранений лечился в госпиталях. Подлечат – и опять на фронт. Награжден орденом Отечественной войны 1-й степени, орденом Славы. А самые дорогие для меня, как представителя матушки-пехоты, солдатские медали «За отвагу». После тяжелого ранения я в 1945 году был на хозяйственной работе в Управлении военной администрации в Германии, где и встретил День Победы. Домой в Ленинград вернулся 18 ноября 1945 года. И, конечно же, при первой возможности пошел на футбол, только уже как болельщик. Играть сам после ранений я уже не мог. - Дядя Миша, наверняка был какой-то самый для вас памятный эпизод за военные годы, тяжелые минуты, которые вам довелось пережить. - Самые тяжелые воспоминания связаны с августом 1944 года. В Финляндии под Питкарантой мы попали в кольцо, в капкан окружения. Там было 1200 головорезов Маннергейма. Тридцать километров по лесу мы уходили из окружения, но почти вся рота – 120 человек – навсегда полегла на болоте, потому что на сопках сидели пулеметчики и снайперы и вели перекрестный огонь. Я чудом остался жив. Наш взвод обеспечивал прикрытие штабу, и удалось укрыться от огня в финских траншеях. - Вам удалось воевать на территории многих государств? - Финляндия, Норвегия, Польша, Германия – по земле этих стран прошел в пехоте с боями. - В каком воинском звании вы окончили войну? - Я сержант, был помощником командира взвода (помкомвзвода), командиром отделения. Нам, прошедшим огонь и воду, приходилось брать командование на себя, потому что из училища приходили молодые, необстрелянные ребята, многие из которых навечно остались лежать в чужой земле. - Как сложилась ваша жизнь в послевоенные годы? - Вернувшись с фронта в Ленинград, я возглавил комплексную бригаду по отделочным работам. Мы восстанавливали дворцы и другие памятники архитектуры в Петродворце, Гатчине, в самом Ленинграде. А в 1947 году я уехал в составе правительственной приморской экспедиции на Дальний Восток. Знакомый геолог переговорил по поводу моей кандидатуры с инженером-полковником Николаем Иосифовичем Маковеевым. Бывший начальник Всесоюзтранспроекта, он в те годы по приказу Сталина возглавил Центральную базу всех экспедиций, Работал я в составе экспедиции и в Советской Гавани, и в Комсомольске. Мы готовили для строителей данные по участку в 5000 км будущей ветки Комсомольск-Амгун-Ургал-Тайшет. Затем, вернувшись в город на Неве, я продолжил работу в Главленинградстрое по восстановлению дворцов. - С вашей супругой вы познакомились в Ленинграде? - Да, моя жена, Анастасия Ивановна, всю войну провела в блокадном Ленинграде, работала в военной пожарной команде. Мы прожили с ней долгую и счастливую жизнь. Она умерла в январе 1991 года, я остался один (детей у нас не было), и если бы не поддержка моих друзей Романа Кушнира, Владимира Зайцева, с которыми я уже больше тридцати лет, сидя рядом на трибуне воронежского стадиона, болею за «Факел», а ранее за «Труд», даже не знаю, выжил бы я. Эти люди спасают меня от одиночества, они моя опора и надежда. Да вот и племянник тоже не забывает, навещает. А моя первая довоенная любовь вместе с маленькой дочкой погибли во время бомбежки в 1941 году. Это был первый налет немецкой авиации на Одессу. Рядом с домиком на Приморской (ныне ул.Старостина) находился порт, на который и был направлен основной бомбовый удар. - Дядя Миша, а какими судьбами вы оказались в Воронеже? - В 1958 году мы обменяли свою ленинградскую квартиру на Воронеж. Здесь жили все родственники жены: два брата и три сестры. Да и сырой питерский климат сказывался на ослабленном ранениями организме. - И с тех пор вы стали завсегдатаем нашего стадиона и одним из самых преданных поклонников воронежского футбола? - С 1958 года я в Воронеже не пропустил ни одного матча. Да что там в Воронеже! Сколько поездил по второй лиге еще за «Трудом». К слову, меня прекрасно знал покойный комментатор Владимир Семенович Затонский, сколько раз в других городах останавливались с ним в одних гостиницах и подолгу общались. А уж когда «Факел» вышел в первую лигу, я один из Воронежа поехал на выезд в Кутаиси. Как сейчас помню, наши проиграли 1:2. Каждый футбольный сезон я обязательно куда-нибудь ездил вслед за любимой командой. Как у инвалида войны II группы у меня был один раз в год бесплатный проезд на поезде и самолете. Обычно я выезжал сразу на две спаренные игры «Факела» в гостях: Симферополь-Харьков, Ворошиловград-Киев и тому подобное. - Какая самая памятная для вас победа «Факела» в гостях, которую довелось наблюдать? - Победа в Луганске (тогда еще Ворошиловграде) над местной «Зарей» - 3:2. «Заря» тогда только покинула высшую лигу, и команда в Луганске была прекрасная. Какие имена! Заваров, Гамула, Игнатенко, Куксов. А вратарь какой! Ткаченко даже сам одиннадцатиметровые удары исполнял лучше иного форварда. - «Факел» образца какого года оставил наиболее яркие воспоминания? - Очень нравилась мне команда в сезоне 1979 года. Папаев, Крестененко, Никонов, Васин – это были личности в футболе. А вообще Коротков и Папаев, по моему субъективному мнению, были в Воронеже футбольными богами. Папаев на двадцать метров пас партнеру точно в ноги, словно рукой, закидывал. Высочайшая техника обращения с мячом, футбольная культура и интеллект – все было при нем. И еще симпатичная команда была в 1983 году. Обязаны были выходить в высшую лигу, да, похоже, искусственно притормозили. Жаль. Добавь тогда к Лосеву, Савченкову, Минаеву, Пимушину и другим пару-тройку приличных мастеров - и мы бы и в высшей союзной лиге не затерялись. - А кто из тренеров за последнее двадцатипятилетие оставил наиболее яркий след своей работой у штурвала «Факела»? - Покойный Борис Евгеньевич Яковлев. Что бы ни говорили, он очень много сделал для создания прекрасной команды на рубеже 70-80-х годов. Да еще, пожалуй, Анатолий Федорович Полосин, увы, так мало проработавший в Воронеже. - Дядя Миша, как вы прокомментируете падения-взлеты нашей команды в годах 90-х? - Не хочется лишний раз ворошить прошлое. Но, по моему глубокому убеждению, предыдущему руководству по большому счету была безразлична турнирная судьба «Факела». - Михаил Осипович, вы недавно выписались из больницы, но, глядя на вас, с трудом верится, что давно разменяли девятый десяток лет. - Да нет, здоровье, конечно, уже не то. В 1990 году перенес тяжелую операцию. Поднял меня на ноги, к слову, старый болельщик «Факела», профессор, хирург Владимир Иванович Лозинский. Потом тяжелый удар – смерть супруги. И если бы не забота друзей, Романа и Володи, вряд ли вы беседовали сейчас со мной. Вот и 1999 год пришлось встретить в больнице, в Масловке. Но тосковать от одиночества не пришлось. Проведывали ребята из клуба любителей футбола, племянник, приезжал Роман Кушнир. А 31 декабря привезли мне в больницу фрукты, гостинцы от президента «Факела» Юрия Михайловича Батищева. Честно скажу, я хоть и не сентиментален, чуть не заплакал. Вымпел клуба, который мне от него передали, я повесил над своей больничной койкой в палате. И откуда Юрий Михайлович узнал, что я больнице?! Огромное спасибо, Юрий Михайлович, за заботу и внимание ко мне, старику! © Владислав Семенов, Юрий Рогулькин. «Коммуна-Спорт», №51. 17.12.2003 г.